Настоящая Африка находится чуть в стороне от многолюдных туристских троп.

Приготовьтесь удивляться, проявлять терпение и непреклонность. И не поддавайтесь искушению проникнуться местной философией, сконцентрированной в здешней фразе на все случаи жизни: «Акуна матата!» — мол, не переживай, не трать силы на работу, живи без забот.

По «дымному» городу

Покорив высшую точку Килиманджаро, иркутский альпинист и путешественник Владислав Лачкарев сделал очередной шаг к достижению своей цели по восхождению на самые высокие вершины всех континентов («Сквозь джунгли — к африканским льдам», «Капиталист» №2(81), апрель 2015). А на следующий день отправился в город Моши. На расположение города — у подножия потухшего вулкана — указывает его название, переводимое как «дым».

Историки говорят, что город Моши был назван в честь последнего извержения африканского огненного великана, произошедшего около 300 лет назад. Но как бы поэтично ни называли это место более 140 тысяч местных жителей, здешний миропорядок уже вряд ли сдвинется хоть на йоту.

— Моши произвел ужасное впечатление: полнейшая нищета, антисанитария, мусор, неприятные запахи. Толпы больных людей стучат в окна машины, требуя шиллинг или доллар, а когда выходишь из машины, буквально набрасываются на тебя с различными просьбами, — рассказывает Владислав Лачкарев. — Местный овощной рынок — это что-то страшное: сотни агрессивных людей, кричащих, озлобленных, голодных. Чувствуешь, что здесь ты чужой. Возникает ощущение полной незащищенности, жуткого дискомфорта.

«Очумелые ручки» по-африкански

Сильное впечатление производут здешняя мода. На двух улицах мастера изготавливают обувь… из старых покрышек и пластиковых бутылок из-под газировки. Такие сандалии весьма популярны: носят их все — от мала до велика. Крышки от бутылок также идут в дело — на производство женских сумок и украшений.

Ценность пластиковых бутылок — материала для производства многих вещей — подтвердил еще один факт: даже гид, уже получивший щедрые чаевые, в гостинице не поленился дождаться, пока туристы выпьют воду, и попросил отдать ему бутылки.

Другой хит — детская одежда из банок из-под газированных напитков: их расплющивают, а потом из такого «полотна» кроят предметы гардероба подрастающего поколения.

На вес золота ценят не только пластиковые, но и стеклянные бутылки: когда турист покупает стеклянную бутылку воды, продавец заставляет его выпить ее здесь же и вернуть драгоценную тару. А на недоуменный вопрос приезжего, не посвященного в местные торговые тонкости, невозмутимо объясняют, что продается только содержимое бутылки.

Но даже в этой атмосфере подобия вавилонского столпотворения при желании можно обнаружить и что-то на самом деле интересное. Например, аутентичную архитектуру — в таких зданиях находятся многочисленные банки, университет и колледжи. Можно посмотреть на «Монумент Аскари» — эквивалент военного мемориала или католический собор Христа Спасителя.

— Гуляя по городу, обратил внимание, что в Моши много религиозных центров. При этом представители разных вероисповеданий терпимо относятся друг к другу: в одном районе живут мусульмане, индусы, католики, христиане. Еще один удививший момент: там я нашел даже галерею местных живописцев, где выбрал картину для своей коллекции — «Килиманджаро на закате Солнца».

Среди львиных прайдов

После тесного и душного Моши — на двухдневное сафари по огромному национальному парку Серенгети, охраняемому ЮНЕСКО. Его называют уникальным заповедником, самой знаменитой в мире сокровищницей дикой природы, с которой другие национальные парки не сравнятся ни по красоте, ни по научной ценности. На равнинах парка (в переводе с масайского языка «серенгети» и значит «бесконечные pавнины») обитают более пятисот видов птиц, 350 видов пресмыкающихся, три миллиона крупных животных, очень много насекомых.

Четырехчасовая дорога к Серенгети неожиданно преподнесла сюрприз: ленивый, как и большинство местных жителей, гид вдруг сказался больным. Так что вести джип по африканскому бездорожью Владиславу Лачкареву пришлось самому.

Зато появилась возможность самостоятельно прокладывать маршрут и видеть парк и его обитателей не с проторенных троп, стандартного туристического ракурса, а с собственного. Таким образом, поездка из «как у многих» превратилась в уникальное захватывающее приключение.

— Осторожно двигаясь по парку, первыми я заметил пум, затем антилопу, небольшую группу кабанчиков, лисицу, по виду отличающуюся от своих сибирских собратьев. Постепенно, переезжая с места на место, увидел всю так называемую большую африканскую пятерку — носорога, жирафа, буйвола, льва и слона. Носороги шли парой, буйволы двигались огромным стадом, слоны — небольшой группой, львиный прайд отдыхал, а жирафы спокойно переходили с места на место, — вспоминает увиденное иркутский путешественник. — Было ощущение, что попал внутрь программы «В мире животных», казалось, что вот сейчас при появлении очередного хищника или птицы раздастся голос Николая Дроздова, рассказывающий об особенностях их поведения или питания. Можно сказать, что во время этого фотосафари в парке Серенгети я ощутил, что исполнилась моя юношеская мечта о настоящем приключении в дикой природе.

В «гнезде» на краю кратера

Конечно, находясь рядом, нельзя было не заехать на озеро Маньяра — названное Эрнестом Хэмингуэем «самым прекрасным из того, что он видел в Африке». Это место паломничества туристов со всего мира, съезжающихся сюда ради удивительного зрелища — тысяч розовых фламинго, гуляющих по его берегам. Издали кажется, что на гладь озера опустилось розовое облако, отражающееся в воде.

После долгого путешествия по равнине — вновь подъем в гору, правда, на этот раз не столь высокую, 2400 метров — к кратеру Нгоро-Нгоро диаметром более 18 км. Давным-давно, 2,5 млн лет назад, здесь клокотала лава, но сейчас это саванна, акациевые леса, болота и даже небольшое озеро. Среди бывшего вулканического ландшафта живут зебры, антилопы, буйволы, шакалы, страусы, носороги. Из-за своеобразного рельефа — высоких (до 700 метров) отвесных склонов вокруг кратера — они не могут покинуть территорию, тем самым формируя уникальную замкнутую экосистему.

Огромный четырехэтажный каменный отель, в котором предстояло остановиться, архитекторы виртуозно расположили точно на краю кратера.

— Одна стена в номере была полностью стеклянная, за ней открывался уникальный вид на кратер — это было потрясающее зрелище. Стоило чуть приоткрыть окно, как комната заполнялась звуками джунглей: топотом, сопением, уханьем, писком, рычанием. Было ощущение, что живу в гнезде. Еще больше оно усилилось немного позже, когда на лес опустился туман, — точно характеризует свое состояние в тот вечер путешественник.

Еще одно визуальное потрясение ждало в столовой: гостя ждал стол, сервированный, словно в лучших ресторанах Европы. Официанты сменяли один другого, предлагая вкусные блюда классической кухни, а также изысканные соусы и напитки к ним. Это казалось фантастикой: за сотни километров от цивилизации, посреди джунглей, когда за стенами бродят дикие животные, а чуть вдалеке живет почти дикое племя масаев.

В середине ужина вышедший к постояльцам шеф-повар, оказавшийся японцем, поинтересовался: все ли устраивает. И расчувствовался, услышав много лестных слов.

С полукочевыми и полудикими

На следующее утро Владислав Лачкарев покинул отель. Достижения цивилизации предстояло сменить на общение с потомками тех, кто жил здесь и сотни лет назад. Причем с тех пор мало изменивших свой быт и уклад жизни.

— Мне было интересно пообщаться с представителями полукочевого народа масаев. Договорился с сыном старейшины племени, он показал жизнь и быт своей деревни, где сейчас живет 130-150 человек. Семьи размещаются в 15-20 мазанках из навоза, которые бригадами строят женщины. Внутри дымно из-за постоянно зажженного огня и очень грязно. Рядом сделан загон для коров и отдельно — для коз. На одном месте масаи живут несколько лет, потом перемещаются на другую территорию и начинают все сначала.

Всеми хозяйственными делами занимаются только женщины, продолжает свой рассказ путешественник. Сложилось впечатление, что мужчины племени занимаются только приемом туристов, торгуясь при этом, пытаясь получить как можно больше денег за скудную экскурсию по своей нищей деревне.

— Правда, несмотря на антисанитарию и нищету, живут масаи долго. Например, я беседовал со старейшиной, которому 80 лет, и он сказал, что таких, как он, среди его народа много, — вспоминает наш рассказчик.

Арабские сказки и реальность Занзибара

Путешествие по Танзании было бы неполным без посещения ее островной части — поистине сказочного острова Занзибар, история которого кажется сотканной из легенд.

На этом острове была возведена первая в южном полушарии мечеть. Его выбрали для своих дворцов восточные султаны. Дочь одного из них, влюбившись в романтичного «принца» из Германии, сбежала на его родину, а после написала свой вариант восточных сказок — «Мемуары арабской принцессы». Книга стала первой опубликованной автобиографией арабской женщины. Белые стены древнего Каменного города, где разворачивались все переплетения здешних историй, включены в число объектов Всемирного наследия ЮНЕСКО.

Кстати, именно здесь родился Фредди Меркьюри, легендарный солист группы «Queen». Его дом — особая достопримечательность острова.

Добраться из континентальной Танзании до Занзибара можно за час из уютного аэропорта с соломенной крышей на небольшом самолете. Весь полет проходит почти над самой поверхностью океана.

После приземления путешественники попадают в богатый оазис с добротными хижинами, бойкой торговлей, относительно чистыми улицами, красивыми постройками и парками (видно, куда идут деньги туристов).

Но стоит покинуть одноименную столицу острова, как снова обступает типичная африканская нищета. Даже отель, рекламируемый как один из лучших на острове, где иркутянину предстояло жить, стоял недалеко от огромных куч битого стекла, мусора и пыли.

— Из наблюдений первого дня: иностранцев на острове немного, кафе и ресторанчики во время ланча полупустые. Здесь не умеют готовить ничего, кроме морепродуктов, так что лучше не экспериментировать, пытаясь заказывать в кафе пасту или суп. Остров постоянно немного потряхивает, но к этому быстро привыкаешь и не вздрагиваешь. Но все огрехи местного сервиса и инфраструктуры забываешь, увидев закат на Занзибаре и впервые попробовав дайвинг в Индийском океане: под руководством хозяина школы дайвинга Хосе мне удалось погрузиться на десять метров, несмотря на сильную волну и ветер. Я был безмерно счастлив.

Аромат специй и мечта султана

Классическое развлечение на Занзибаре — так называемый «Спайси-тур» — посещение главного мирового центра выращивания растений, из которых потом делают специи.

Даже человек, не увлекающийся ботаникой или премудростями кулинарии, будет удивлен разнообразием собранных здесь на ферме экзотических представителей растительного мира. От плантаций гвоздики гости движутся к плантациям корицы, перца, алоэ вера, дерева джака, кофе, какао, муската, имбиря, ванили, «короля специй» — кардамона. Экскурсоводы рассказывают об особенностях выращивания каждого дерева или кустарника и использовании специй в приготовлении блюд, парфюмерии или медицине.

Изучив природную достопримечательность Занзибара, Владислав Лачкарев в сопровождении гида на грозящем развалиться по пути джипе отправился в древний город Стоун Таун.

— От былого величия, описанного в книгах, здесь ничего не осталось. Чтобы представить, как выглядел триста лет назад этот процветающий город богатейших султанов, надо подключать воображение — и по мельчайшим деталям дорисовывать остальное, — советует Владислав Лачкарев.

Кроме восточной романтики Занзибар прославился и черной страницей: он был центром продажи рабов. Перед доставкой на невольничий рынок их держали в тюрьме на острове неподалеку. Сейчас добраться туда можно из Стоун Тауна на пароме или, договорившись с рыбаками, на их лодках.

Кроме бывшей тюрьмы и белоснежных пляжей, здесь есть еще на что посмотреть: живущие на острове потомки надсмотрщиков разводят теперь гигантских «слоновьих» черепах, которые завезены сюда с Сейшельских островов. На панцире каждой написан ее возраст, часто — больше ста лет.

— Как бы ни было интересно путешествовать по экзотической стране, после столь длительного пребывания в Африке я все чаще ловил себя на мысли, что скучаю по родине и близким, — утверждает Владислав Лачкарев. — И все же как хорошо иметь дом, где можно восстановиться, и тех, с кем можно поделиться пережитыми эмоциями. А потом — вновь идти к своей большой цели, стремясь к новой вершине по пути к ней.

"Капиталист", иркутский журнал для предпринимателей № 3 (82) Май - Июнь 2015 года

• Число просмотров: 3033