ПЕТР ЩЕДРОВИЦКИЙ, член правления «Центра стратегических разработок «Северо-запад», первый заместитель директора Института философии РАН. Консультант по вопросам пространственного развития, региональной и промышленной политики, инновационной деятельности и подготовки кадров. ••• Президент Института развития им. Г. П. Щедровицкого. ••• Советник руководителя Федерального агентства по атомной энергии РФ ••• В Иркутске накануне БЭФа провел цикл лекций «Теория и практика управления. Повестка дня 2010-х». На форуме выступил с докладом на пленарном заседании, был модератором круглого стола «Потенциал развития ресурсной базы и инфраструктуры Восточной Сибири». Участвовал в работе круглого стола «Культурная политика как основа стратегии социально-экономического развития города Иркутска».

 

Сегодня предсказание сбывается в полной мере. Кроме того, многие экономисты полагают, что с постепенным угасанием старых индустриальных центров в Европе и на востоке США центр мировой экономической активности может перенестись именно в Азиатско-Тихоокеанский регион.

Существует немало мнений о том, какое влияние на темпы роста нашей экономики может оказать развитие стран АТР, в частности Китая, ядра этого региона. По мнению ряда экспертов, дальнейшие перспективы восточных регионов России, особенно в части поставки ресурсов, том числе энергетических, напрямую зависят от понимания стратегии стран Юго-Восточной Азии.

Реализовывать проекты по добыче природных ресурсов в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке сложно и дорого — требуется развитие всей инфраструктуры: городской, транспортной и энергетической. Соответственно, если не будет уверенности, что продукт, полученный в результате реализации таких проектов, будет востребован, то нет смысла вкладывать деньги ни в эти проекты, ни в создание инфраструктуры.

Этой глобальной теме посвятил свои выступления на Байкальском экономическом форуме и лекции в «Клубе высоких технологий управления» в Иркутске российский философ и общественный деятель Петр Щедровицкий. Сегодня он — гость нашей рубрики «Крупный план».

— Петр Георгиевич, возможен ли другой результат, кроме торговли сырьем, в экономическом взаимодействии с нашими ближайшими соседями, которых мы традиционно считаем стратегическими партнерами?

 — Сегодня наибольшие темпы экономического роста, индустриализации и урбанизации, формирования современной производственной и индустриальной структуры и городской системы расселения демонстрирует Азиатско-Тихоокеанский регион. Целый ряд стран этого региона уже прошел стадию догоняющей индустриализации и включения в мировую систему разделения труда. Это, прежде всего, Южная Корея, Сингапур и Китай. Несколько стран стоят наготове, демонстрируя высокие темпы роста — до 10% в год. Это Малайзия, Вьетнам, Индонезия — они составят второй эшелон догоняющего развития, который в глобальные процессы вовлечет еще почти миллиард человек. Большинство из этих стран природа обделила сырьевыми и энергетическими ресурсами, которые важны для создания современной высокотехнологической промышленности. Несоответствие между гигантским потенциалом роста, темпами роста и отсутствием соответствующей ресурсной базы создает ключевой драматический разрыв, который должен быть преодолен в ближайшее время.

Новый путь с чужими технологиями

— Значит ли это, что наши ресурсы будут еще долго востребованы?

— Я считаю, что страны АТР не будут повторять путь ресурсоемкой, энергоемкой экономики, который прошли развитые страны за последние 150 – 200 лет, двигаясь во многом методом проб и ошибок. Новые индустриальные страны уже могут посмотреть на существующий образец и «спрямить» маршрут. С самого начала они будут внедрять более эффективные решения в части ресурсо- и энергосбережения.

Образ шанхайской выставки под лозунгом «Лучший город — лучшая жизнь», на которую все страны мира привезли свои самые последние разработки в этой сфере, а 80 миллионов китайцев, посмотрев эту выставку, планируют их тиражировать, совершенно понятен. Они полностью готовы к тому, чтобы в процесс принятия решений на государственном уровне, на уровне крупных компаний и на уровне отдельной семьи имплементировать эти технологии, а на следующем шаге — стать лидерами в этом процессе.

— Что ж, нам ничего не остается, как их догонять?

 — У нас в распоряжении не более 15 – 20 лет, и мы с вами понимаем, что речь идет не о торговле башмаками, а о крупных инвестиционных проектах, которые для своего развертывания требуют длительного времени. Поэтому нужно понимать, что не только окно наших возможностей чрезвычайно узкое, но и сам бизнес по поставке сырья в долгосрочной перспективе является деятельностью с убывающей полезностью. Стать богатыми исключительно на экспорте сырья в долгосрочной перспективе невозможно.

Если мы теперь посмотрим на мировой опыт, то придем к нескольким базовым выводам, которые не меняются ни от эпохи к эпохе, ни от страны к стране.

Первая константа заключается в том, что всю экономическую деятельность определяет рынок, то есть конечный потребитель. К сожалению, наш сегодняшний уровень погружения в Азиатско-Тихоокеанский регион и понимания его динамики чрезвычайно мал. Речь идет о том, чтобы повернуться лицом к Азии, вспомнить, что мы «двуглавые», и действием, активностью государства и бизнеса погрузиться в процессы, происходящие в АТР.

Разделение труда в паутине кооперации

 — Как это может происходить?

 — На рынке нужно работать, нужно присутствовать. Его нельзя умозрительно реконструировать. Второй важнейший момент — уровень разделения труда. Если вы мысленно представите себе систему кооперации и разделения труда, которая должна быть, чтобы построить современный самолет, автомобиль или атомную станцию, то даже на уровне здравого смысла поймете, что это десятки тысяч специалистов, которые представляют собой очень сложную систему кооперации.

Адам Смит очень хорошо описывал эту идею еще в конце XVIII века в своей известной книге об источниках и причинах богатства народов.

У нас в распоряжении не более 15 – 20 лет, и речь идет не о торговле башмаками

Но если теперь эту логику перенести на современный самолет или атомную станцию, то мы поймем, что в этой паутине кооперации, где каждый элемент сложного продукта является результатом многоуровневого разделения труда, совершенно по-новому встает проблема значимости рынка. Содержать такую систему кооперации, ее отлаживать, пестовать, за ней следить и продавать одну атомную станцию или один самолет невозможно — цена конечного продукта будет заоблачной.

Значит, нужно обязательно производить и продавать какое-то количество продуктов, чтобы окупались затраты на поддержание уровня разделения труда. Сегодня говорят: как же так, почему у нас километр дорог стоит дороже, чем в Канаде, хотя климатические условия похожи? А доска кедровая в США дешевле, чем наша сосновая?

Невозможно добиться конкурентной цены изделия, не повышая производительность труда, а это — характеристика не индивидуальной деятельности, а системы деятельности и системы организации работ — кооперации. С другой стороны, для поддержания уровня разделения труда важны количество квалифицированного населения и «плотность» размещения деятельности на территории.

— С этим связано появление такого понятия, как кластер? 

 — Что такое кластер? Это длинная цепочка добавленной стоимости, закрепленная на компактной территории. Если это лесной кластер, то он начинается с биотехнологий, а заканчивается дизайном мебели, бумаги и других изделий. И если нет этих замыкающих компонентов, то вы можете делать промежуточный продукт, но никогда не получите максимум стоимости. Попав в нишу начальных сырьевых переделов, вы можете остаться в ней навсегда.

Вместе с тем, если мы, чтобы заработать максимальную долю, хотим создать длинную цепочку добавленной стоимости, то она по возможности должна быть как можно более компактно расположена, иначе у вас будут высокие логистические издержки, и ваш продукт будет менее конкурентоспособен. Поэтому кластерная политика и кластерная синергия, как сейчас говорят в теории, это результат синхронизации усилий государства и бизнеса по выращиванию национальной технологической системы.

Города как мегасистемы 

— И все-таки, что должно стать опорной точкой для начала процессов преобразования в нашем регионе? 

— Вот мы смотрим на карту Сибири и Дальнего Востока, видим потребность Азии в ресурсах и задаем себе вопрос: а чего не хватает? Что нужно сделать, кроме того, что проложить еще одну дорогу к очередному сырьевому месторождению? Какое-то время продавать это сырье, а потом попасть в ситуацию, когда австралийцы, африканцы, бразильцы или еще кто-то предложит дешевле, и потерять уже сделанные вложения? А созданное на базе этого точечного производства по добыче природных ресурсов поселение — монопрофильное территориальное образование — оставить на долгие годы головной болью региональных и федеральных властей, потому что производство закрылось, а занять людей нечем…

Чтобы выйти из этого порочного круга, человечество не нашло никакого другого решения, кроме как развивать города. Это есть мегасистемы, которые человеческий разум придумал для того, чтобы обеспечить разнообразие деятельности, возможность создания кластеров и, одновременно, возможность быстрого переучивания и перехода людей из одних видов деятельности в другие, если вдруг что-то поменялось на рынке или возникли новые запросы.

1,5 – 2 млн человек — минимальный уровень плотности населения современной городской агломерации. В регионе на этот статус могут претендовать только Красноярск, Иркутск, Владивосток и, возможно, Хабаровск

Когда мы смотрим на карту Сибири и Дальнего Востока, то понимаем, что в этом регионе всего три-четыре города, которые могут претендовать на статус современных городов с населением полтора-два, а в будущем, может быть, четыре-пять миллионов человек, что является минимальным уровнем плотности населения современной городской агломерации. Это Красноярск, Иркутск, Владивосток и, возможно, Хабаровск. Ставка — на преимущественное и опережающее развитие городов, а вокруг них — соответствующей периферии, которая, в частности, будет обеспечивать городское население продуктами питания и ключевыми услугами. Город всегда вытягивал, создавал сельское хозяйство товарного типа. Вокруг города возникнут услуги, которые мы относим к категории экологических, возникнут современные сервисы и виды производственной деятельности. Продумывать создание такой городской агломерации надо сразу с учетом высоких видов деятельности, а следовательно, обязательно создавать университетский центр, инновационный или промышленный парк.

И вот тогда впервые всерьез возникает вопрос: а какие кластеры с учетом количества населения и необходимости формирования городской среды, времени, которое на это нужно, мы можем поставить или развернуть на базе имеющейся элементной базы в регионах Сибири и Дальнего Востока? Это и есть ключевая проблема системного проектирования. Проектировать транспортную систему, железные дороги надо уже сегодня как элемент кластерной политики, а не рассказывать, что мы добудем сырье и отвезем его в Китай. Надо понимать, каким будет третий, пятый, седьмой шаг, которые мы будем делать дальше.

Качественные люди

 — То, что Иркутск реально претендует стать мегаполисом — это здорово, но люди не хотят тратить жизнь на ожидание, когда будут в нем востребованы. Они стремятся уехать туда, где такая возможность есть уже сегодня, сейчас… 

— Если искать выход, то приоритетным должен быть проект формирования современной городской жизни. Она тянет за собой уровень качества и компетенции людей. Только качественные люди могут создавать последовательное движение от простых форм деятельности к сложным. И только такая деятельность приносит реальный экономический эффект, который позволит людям зарабатывать столько, чтобы они не думали о том, чтобы куда-то уехать.

— У нас есть шансы вписаться в процесс бурного роста Азиатско-Тихоокеанского региона? 

 — Шансы есть. При этом нужно понимать, что, как во всякой игре, где есть ставки и риск, ты можешь сделать ставку на число, и вероятность выигрыша невелика. Зато если выиграешь, получишь гигантский куш. А можешь ставить «на красное» — и потеря невелика, но и выиграть много не получится. Для того чтобы сделать большую, но всегда рискованную ставку, надо тщательно все просчитать. Поэтому так много разговоров и постоянных возвращений к одному и тому же. Люди, принимающие решения, действительно боятся ошибиться, потому что интуитивно понимают масштаб ответственности за неправильное решение.

— Но вы ведь сами сказали в своем выступлении на БЭФе: будьте реалистами, требуйте невозможного. Разве можно отказаться от такого призыва, когда речь идет о судьбе региона, в котором мы живем? 

— Согласен. В этой сфере факторы мышления и воли, решительности и дерзновенной точности самоопределения играют более важную роль, чем математически правильные выкладки и сухие цифры статистики.

Надежда Зайцева

"Капиталист", иркутский журнал для предпринимателей № 9 (54) Декабрь 2011 - Январь 2012 2011 года

• Число просмотров: 1295