"Началось все не от хорошей жизни", - говорит Константин Федотов, заведовавший в 90-х "проблемной" лабораторией при металлургическом факультете Иркутского государственного технического университета.

В постперестроечный период, Константин Федотов, как и любой молодой ученый страны, оказался перед выбором: заниматься наукой или зарабатывать деньги. В то время, когда в русском языке не было словосочетания "венчурный капитал", университетский преподаватель предложил иркутскому бизнесу просто идею: "А давайте создадим предприятие для превращения научных разработок по обогащению твердых полезных ископаемых в готовые технологии".

Анатолий Потемкин — человек, вложивший деньги в проект — тогда работал генеральным директором "Северной Короны", иркутского оператора мобильной связи. Активы "Северной Короны" через несколько лет стали опорным пунктом шведского холдинга TELE 2 в регионе, а научно-исследовательский и проектный институт "Технологии обогащения минерального сырья" (НИиПИ "ТОМС"), созданный при ИрГТУ, изменил рынок горно-обогатительных технологий. Тот и в самом деле  оказался золотым. Несмотря на самый сложный цикл  обогащения (гравитация, флотация, гидрометаллургия,  пирометаллургия), спроектированные в Иркутске фабрики по извлечению и обогащению золота стоят до самых до окраин: Чукотка, Якутия, Магадан, Бурятия, Иркутская область, Северный Урал, Мурманск, Казахстан.

ОБРЕЧЕННЫЕ ПОСЕЛКИ

Это не могло быть возможным при социализме, когда горно-обогатительный комбинат (ГОК) считался не предприятием, а способом заселения Сибири и Дальнего Востока. Пропагандирующаяся в СССР "черта оседлости" делала промышленные предприятия форпостами для защиты интересов территории: огромные здания из железобетона со штатом в пять тысяч человек, рядом с которыми вырастали поселки, со временем становившиеся городами. Только с ГОКами все по-другому: месторождения обычно истощаются.

— Пять, десять, ну тридцать лет - и все, - говорит Константин Федотов. - Месторождение умирает, город умирает, фабрику нужно разбирать. А вывозить оттуда железобетон никто не будет.

Политическая разработка природных недр была далека от соображений экономии: на себестоимость добычи сырья ложилось капитальное строительство, социальная инфраструктура поселков и стоимость отопления этого хозяйства с помощью котельной.

В конце 90-х Константин Федотов дважды наблюдал последствия имперских амбиций СССР в Якутии, когда руководители остановившихся ГОКов приезжали в поселок и уведомляли 20 тысяч жителей о том, что через неделю котельная будет остановлена, а на полученные в кассе деньги они могут вывезти пожитки. Человеческие трагедии, следовавшие вслед за этим, вполне вписывались в советскую теорию относительности, где матросы закрывали амбразуру телом и покоились в братской могиле.

БЕЗ НЕНУЖНОГО ЗАПАСА

Капитализм к разработке месторождений подходит по-другому: легкое здание, в котором устанавливается компактное оборудование, сделанное по принципу конструктора. Фабрика завозится блоками на самолете или машине, собирается за полмесяца. Рядом возводится такой же разборный и моб

Константин Федотов

ильный поселок, в котором будут жить работники, приезжающие вахтовым методом.

— В России обычно все делают с троекратным запасом, - говорит Константин Федотов. Мы пошли по западным стандартам: минимальный (нормативный) вес оборудования — только, чтобы оно работало. Исходя из этого, нужны были новые компактные технологии — не такие, где минеральное сырье перерабатывается с помощью 20 операций, а в два раза меньше.

Самые большие статьи расходов при добыче полезных ископаемых в условиях Севера — дизельное топливо и заработная плата. Уменьшение здания в размерах сокращает энергозатраты, а разработка принципиально новых технологий переработки и максимальная автоматизация обогатительных фабрик и ГОКов позволяет владельцу лицензии выбирать: низко квалифицированные по три или инженеры с профильным высшим по пять.

Интересно, что именно это и отпугивало заказчиков несколько лет назад, поскольку жителей местных поселков нанять проще: финансовые запросы ниже среднего, в жилье не нуждаются.

— Сегодня начали считать деньги, и склоняются к тому, что на ГОК, который могут обслуживать 20 человек, нельзя нанимать полторы или две тысячи, — резюмирует Константин Федотов.

ОБОГАТИТЕЛЬНЫЙ КОНСТРУКТОР

Затухание месторождения — понятие относительное: эффективность от разработки месторождений технологиями 50-летней давности будет примерно такой же как сверление зубов бормашиной с ножным приводом или шитье на машинке с ручным.

По словам заведующего кафедрой геологической съемки, поиска и разведки минеральных полезных ископаемых ИрГТУ Виталия Филонюка, новые технологии обогащения способны экономически реабилитировать даже отработанные, но кондиционные месторождения. Тем более, что среди вновь разведанных в Сибири запасов очень много некондиционных и малокондиционных.

— Уровень затрат на получение товарной руды зависят от технологии переработки, — говорит Константин Федотов. — Месторождение, которое было не рентабельным для разработки вчера, становится прибыльным сегодня — за счет новых технологий.

ТОМС начал с научных изысканий: ГОК привозил 200-300 кг сырья, и ученые разрабатывали технологию обогащения под минерал с этим химическим составом. Потом взялись за генеральную технологию, которая ложится в основу обогатительной фабрики. Затем стали проектировать фабрики. И, наконец, начали делать их "под ключ".

— Владельцу лицензии на месторождение выгодно освоить его быстро, — уверен Константин Федотов. — И он с удовольствием поручит весь процесс одному исполнителю: от добычи руды до получения концентрата. Его интересует товар, который можно продать. Нам уже предлагают эксплуатировать фабрики за часть прибыли: постройте, запустите и скажите, сколько я буду зарабатывать. Остальное — ваше.

Причем у ТОМСа нет никаких причин отказываться от подобных предложений: в лабораторию каждый день приходят студенты, которые к пятому курсу будут иметь трехлетнюю производственную практику в производственных условиях. Они начинают с зарплаты в 70 рублей в час и вырастают до специалистов стоимостью в три тысячи долларов в месяц.

— У нас 70% сотрудников — бывшие студенты: главный инженер, главный технолог, главный металлург, главный эколог, — говорит Константин Федотов. — Все руководители отделов и высшее звено ИТР когда-то сдавали мне экзамены.

Эффективность бывших студентов потрясает воображение: 30 человек зарабатывают два миллиона долларов в год.

— Мы уже шести сотрудникам помогли купить квартиры, — говорит руководитель ТОМС. — Все зарплаты в институте "белые" и налоговая проверяет регулярно, потому что научно-технические разработки, которыми мы занимаемся, не облагаются НДС.

ТОМС - практически сентиментальный пример того, что главным ресурсом интеллектуально емкого бизнеса является тщательно оберегаемый работодателем человеческий мозг. Топ-менеджер предприятия, подписывая трехмиллионный долларовый контракт с десятимиллионными штрафными санкциями за разглашение информации, понимает: самое лучшее - сделать так, чтобы у сотрудника не появилось даже мысли поискать себе новую работу.

Екатерина Анисимова

"Капиталист", иркутский журнал для предпринимателей № 5 (21) Октябрь - Ноябрь 2007 года

• Число просмотров: 2729