1987 год. Советский Союз переживает третий год объявленной Михаилом Горбачевым перестройки, переживает, надо сказать, с трудом. Экономическое положение в стране продолжает ухудшаться. Именно в это время Совет министров СССР принимает ряд постановлений, разрешающих создание кооперативов. Эти документы, по сути возрождавшие частную предпринимательскую деятельность, перевели понятие «предпринимательство» из плоскости уголовно наказуемых занятий в официально допустимый способ зарабатывания на жизнь. И в корне изменили советское общество.

Гости нашего журнала — иркутяне, которые именно в те годы начали заниматься бизнесом, попробовали неведомое дело. И оно изменило их дальнейшую жизнь.

Откроем небольшой секрет: все наши гости знакомы друг с другом. Более того, и двадцать лет назад они были вместе, вели совместный и параллельный бизнесы или же просто встречались за рюмкой чая, чтобы обсудить очередной коммерческий проект и просто поделиться ближайшими планами. Все они в те годы были студентами иркутских вузов, закончившими учебу и начавшими бизнес, или же в необходимости заработать денег просто бросившими учиться.

Автор этих строк демобилизовался через год после появления тех легендарных постановлений Совмина, когда кооперативная волна докатилась до Иркутска и со всей мощью накрыла его.

Быстро восстановившись на отделении журналистики госуниверститета имени товарища Жданова, я приступил к решению житейски банального вопроса: на что сменить дембельскую парадку? В общем-то, направление поиска выбирать не приходилось. Исторически торговая улица Урицкого и до описываемых событий имела несколько небольших ателье и магазинчиков, где продавался так называемый индпошив. Мастера-портные там небольшими партиями производили одежду, совсем не похожую на то, что рядами и годами висело в советских магазинах.

И вот через два армейских года вновь оказавшись на Урицкого, я слегка опешил. И так всегда многолюдная, улица представляла теперь настоящий пчелиный улей в момент роения. То столпотворение можно, наверное, сравнить еще и с троллейбусом в час пик, когда пассажиры с передней площадки решили выходить почему-то в заднюю дверь, а все остальные пробираются вперед. Весьма кстати, что на Урицкого я, еще недавно рассекавший по пустынным степям Монголии и Приамурья на БМП и грузовиках, оказался в компании своей сестры, которая и повела меня на экскурсию в абсолютно новый мир.

Первое, что бросилось в глаза, фасады всех зданий на Урицкого были перегорожены плотными рядами ларьков, киосков и прилавков. Здесь продавалось все—эдакая смесь из магазинов промтоваров и одежды с блошиным рынком. Торговля кипела, и можно даже было быстро выбрать что-то приемлемое из одежды. Здесь я и сменил парадный мундир на модные по тем временам бананы и кофту с какой-то неимоверной апликацией. И стал гражданским человеком.

РАЗРЕШЕННАЯ ИНИЦИАТИВА

Исторический ход тех событий 1987 года удачно восстановили наши коллеги из журнала «Эксперт-Сибирь». Им слово.

«С какого момента можно отсчитывать формирование класса частных предпринимателей в современной России? С НЭПа? Неактуально за давностью времен. С перестройки? Едва ли. В действительности все начиналось 5 февраля 1987 года, когда Совет министров СССР принял постановления N 160 «О создании кооперативов общественного питания», N 161 «О создании кооперативов по бытовому обслуживанию населения» и N 162 «О создании кооперативов по производству товаров народного потребления».

Главным инициатором всех новшеств в 1980-е годы, без сомнения, являлось государство в лице партийной элиты. Такими веяниями, внедренными в общество указанием сверху, были, например, перестройка и гласность. Но даже в свете этих властных инициатив принятие руководством СССР постановления, фактически узаконивающего (неслыханное дело!) частную предпринимательскую деятельность - вещь почти необъяснимая.

Но лишь на первый взгляд. Анализируя экономические реалии того времени, можно выявить основные причины, подтолкнувшие власть к решению дать народу возможность проявить предпринимательскую инициативу.

К 1987 году назрел кризис в КПСС и ее руководстве, приведший к неспособности справиться с резким ухудшением общей экономической ситуации в стране. Провозглашенные властью грандиозные промышленные проекты не соответствовали существующим у государства инвестиционным возможностям. Строительство БАМа, упор на развитие оборонных и космических программ подкосили советскую экономику, невозврат долгов развивающимися странами при необходимости самим брать кредиты на Западе и возвращать по ним проценты экономику уронили, а война в Афганистане ее практически добила.

На фоне этого существенно изменилось отношение значительной части населения страны к советской системе хозяйствования. Железный занавес был снят, и появилась возможность сравнивать уровень жизни в других странах с собственным. Сравнение это оказалось не в пользу советских людей. Все это поставило руководство СССР перед необходимостью изменения внутренней политики.

На вышеизложенные причины указывает и сам текст памятного постановления «О создании кооперативов по производству товаров народного потребления». Вот что в нем говорится: «уровень обеспечения населения товарами народного потребления, их качество и ассортимент не соответствуют современным требованиям. Недостаточно используются имеющиеся возможности и резервы для более полного удовлетворения потребностей населения за счет дополнительного привлечения имеющихся местных материалов и вторичного сырья, а также использования труда пенсионеров, других граждан, не занятых в общественном производстве, и, в частности, путем организации кооперативов. Эти кооперативы в дополнение к действующей системе государственных предприятий могли бы организовывать мелкосерийное производство товаров, пользующихся повышенным спросом у населения, и гибко реагировать на его изменение».

Советская власть открыто признала: обеспечить население товарами народного потребления промышленность не в состоянии. Таким образом, политическая оттепель в стране незамедлительно привела к оттепели экономической. Так началась эпоха предпринимательства.

Тысячи бывших честных советских тружеников с головой окунулись в омут частного предпринимательства: при отсутствии четкого законодательства, не имея ни представления о рыночных механизмах, ни оборотных средств. Сегодня невозможно отделаться от ощущения, что те, кому довелось начинать бизнес в то смутное время, вспоминают его с некоторой ностальгией.»

СТРОЙОТРЯДЫ — ШКОЛА БИЗНЕСА

Возможно нотки ностальгии и прозвучат в рассказах наших гостей, но надо иметь ввиду, что они оценивают тот, свой первый опыт бизнеса с высоты прошедших двадцати лет. Это реальные истории о том, как на сломе эпох в Иркутске начиналось частное предпринимательство.

Эраст БУТАКОВ

Послужной список Эраста Бутакова один из самых разноплановых: стройотряды, комитет комсомола нархоза, собственный бизнес, работа в налоговой, в руководстве известной в Иркутске группы компаний. И все же он выяснил для себя одну важную вещь: бизнес — не его дело. Сейчас г-н Бутаков руководит территориальным управлением Росимущества по Усть-Ордынскому Бурятскому автономному округу, путешествует и пишет книги.

— В год начала перестройки я после армии поступил в нархоз, — рассказывает Эраст Бутаков.—Вскоре женился, а семью содержать студенту можно было только за счет работы в стройотряде: лето работаешь, весь год живешь.

Через год Эраст стал командиром стройотряда. Его отряд по иркутской стройотрядовской зоне занял первое место, и командира премировали путевкой в Индию. Поехал вместе с членами обкома комсомола, которые подобные поездки использовали весьма грамотно: в неформальной обстановке в тесном коллективе присматривались к новичкам, подбирая нужные кандидатуры.

По возвращении в Союз Бутакову предложили место комиссара бодайбинской стройотрядовской зоны. По тем временам бодайбинская зона считалась у стройотрядовцев настоящим клондайком. Там было все — и работа, и деньги.

— Стройотрядовская школа была не просто школой бизнеса, а школой управления, — уверен Бутаков. — Многие ребята, которые в стройотрядах командовали, сейчас известные в нашем регионе бизнесмены. Там научились. Ведь своими сверстниками очень сложно управлять, да еще не имея должного авторитета. Но ты за месяц-два должен доказать им, что можешь заплатить зарплату, на которую они расчитывают. Поэтому они два месяца в тайге тебе и подчиняются, терпят твои «подъемы-отбои».

Когда наступил 1987 год и разрешили создавать кооперативы, те ребята, кто имел большой стройотрядовский опыт, уже знали, с чего начинать. А Эраста Бутакова общим голосованием выбрали секретарем комитета комсомола вуза — для студента должность в то время фантастическая.

— Ребята знали меня по работе в Бодайбо — это лучшая рекомендация, — вспоминает Бутаков. — А когда разрешили кооперативы, мы открыли штаб ТОМ (творческое объединение молодежи) и первым делом отделились от областного штаба ССО. Открыли расчетный счет как юрлицо и стали себе на уме. Забавно было: комитет комсомола института стал юридически самостоятельным, и деньги от субботников теперь шли мимо областного штаба, прямо к нам.

Теперь нархозовские стройотрядовцы контракты с Бодайбо заключали напрямую. Там их знали и об изменениях не спрашивали. Да и какая разница, куда платить - комсомольцы-то те же.

Процесс, так сказать, пошел, и деньги пошли. Причем, тогда никаких налогов для комсомольцев не было вообще. Студенты начали думать, как потратить заработанное с пользой. К делу подошли серьезно. На военной кафедре госуниверситета, которая тогда закрывалась, выкупили все грузовики. Съездили в Читу, подобрали там несколько «Уралов», КАМАЗов. Всю технику отправили в Бодайбо.

— Теперь мы были не просто стройотрядом, дешевой рабочей силой, а настоящей передвижной мехколонной. Объемы работ, которые нам предлагали, сразу выросли в разы, и деньги полетели огромные. Строили на приисках «Лензолото»—столбы, дома, деревни, здоровенный цех домостроительного комбината.

Денег было много. Эраст вспоминает, как ездил на учебу на комитетовской «Ниве» — тогда для студентов это был нонсенс, по три раза в год летал в командировки в ГДР. А потом он закончил институт.

— Сейчас-то я понимаю, что когда появляется много денег, с компаньонами нужно вовремя расходиться. Но ошибка по молодости у всех: кажется, если один раз получилось, то можно уйти с гордо поднятой головой и начать все снова на пустом месте. Да не тут то было. Время ушло, ушли те возможности и коллектив... Когда все закончилось, я понял, что не предприниматель, и пошел работать в налоговую инспекцию.

ИЗДАНИЕ ГАЗЕТЫ НА ДЕНЬГИ СТУДЕНТОВ

Следующая история о молодежной газете «Студия» — первом в новейшей истории Иркутска частном средстве массовой информации, появившемся как раз на той волне предпринимательства. Газету писали и издавали студенты отделения журналистики филфака госуниверситета им А.Жданова. Это была нормальная многотиражная газета, а не те стенгазеты, которые на филфаке всегда было принято выпускать будущими журналистами.

Руслан МУРАВЬЕВ

С тех пор один авторов проекта, Владимир Кочетов, прошел полноценный предпринимательский путь. Сегодня он — заместитель руководителя агентства по молодежной политике Иркутской области.

— С нашей идеей мы обратились обком комсомола, там ею загорелись и дали денег. Их хватило только на то, чтобы купить бумагу. Скоро комсомольцы к нашей совсем неполитизированной газете охладели, сказали: «Дальше плывите сами». И чтобы заработать деньги на «Студию», мы пошли в бизнес, начали крутиться. Это было действительно так: мы сначала на газету зарабатывали, а потом поняли, что зарабатывать можно не только на газету.

— Поначалу речи не было о том, чтобы заниматься бизнесом, — говорил Руслан Муравьев, один из тех, кто непосредственно работал над изданием, теперь он — директор компании «Сити-Арт».—Мне кажется, что о деньгах мы не думали, но как будущие журналисты поняли, что можем реально создать свою газету. Эта идея нас увлекла. Когда в нее окунулись, то поняли насколько это сложно—работали ночами, писали тексты, клеили пленки, сами ездили в типографию. Газета дала понять, что появилась возможность создать свое предприятие и зарабатывать.

Оказалось, газет, подобных «Студии» в то время не существовало вообще. Иркутские студенты это выяснили, съездив на журналистскую конференцию-семинар в Кишенев. Гости со всего Союза были очень удивлены, что такое возможно: где-то в Сибири, в Иркутске студенты на собственные деньги издают настоящую газету.

КОНЦЕРТ «АЛИСЫ» СТОИМОСТЬЮ В ОДИН КОМПЬЮТЕР

Тем временем студенты-журналисты, забросив учебу, уже окунулись в бизнес и учредили молодежный центр «Студия».

Одним из первым источником доходов стало проведение концертов. В те годы рок-движение по стране имело огромную популярность. И молодежный центр «Студия» стал возить в Иркутск и Ангарск рок-звезд. Сначала провели концерт рок-группы «Крематорий», затем был концерт группы «Алиса». Концерты были суперуспешными, все с аншлагом.

Но вскоре «студийцы» столкнулись с удивительным фактом. Как-то администрация города Иркутска заказала ребятам покупку компьютера — первого для мэрии. За сделку взялись с воодушевлением: нужно было найти настоящее чудо техники — 286-й компьютер. Втроем полетели в Питер, привезли компьютер. И оказалось, что на нем заработали столько же, сколько получили с концертов рок-звезд! Финтастическая сделка.

— Вскоре из администрации города поступил новый заказ уже на пять компьютеров, — вспоминает Руслан Муравьев. — Здесь мы уже занялись настоящим исследованием рынка: в то время даже в Москве в одной фирме пять компьютеров купить было просто нереально. Мы нашли в одной фирме два, в другой — еще два и где-то на окраине столицы еще один. Вот так на случайных продажах зарабатывали большие деньги. Это примета того времени.

НА «ЗАПОРОЖЦЕ» ПО ИНТЕЛЛИГЕНТАМ

Одним из первых видов частной коммерческой деятельности, которые разрешило правительство, были сбор и переботка вторсырья. Это и стало первым бизнес-проектом будущего «студийца» Игоря Шпакова. А в последующие годы — успешный бизнес, деятельность в руководстве Усть-Ордынского Бурятского автономного округа. Последнее место работы—заместитель губернатора Иркутской области.

Игорь ШПАКОВ

— Когда я перезжал в Иркутск, — вспоминает Игорь Шпаков, — единственное что у меня было — это автомобиль «запорожец». А из моих вещей — 90% запчасти к нему. И вот мы с Володей Кочетовым занялись скупкой у населения журналов. Ездили в самые продвинутые, интеллигентные районы, например, Академгородок, собирали подшивки умных журналов «Наука и жизнь», «Роман-газета» и сдавали в магазин «Букинист». Разработали специальный прейскурант, ходили по квартирам, предлагали. В то время мало кто отказывался сдать макулатуру и получить за это еще и деньги. Рентабельность нашего бизнеса доходила до 300-400%. Это были реальные деньги.

Вообще-то в Иркутск Шпаков ехал учиться. Закончил заочно два курса в сельхозе, поступил в нархоз на отделение региональной экономики. Увлекся общественной работой, студенческим самоуправлением. Но...

— Возможно, я бы так и учился, закончил институт. И неизвестно кем бы стал, — предполагает Шпаков. — Но появилась проблема противоречия возраста и студенческого отношения к жизни. Я уже имел после армии опыт работы в межлесхозе — хозрасчетном предприятии, и чем-то меня эта студенческая жизнь перестала устраивать. К тому же в те годы иметь высшее образование было уже не столь важным, как раньше. А тут еще не допустили к третьей пересдаче политэкономии, хотя я все же серьезно занялся этим предметом. Посчитали, что хватит. Преподаватель на пересдаче сказал фразу, которую помню до сих пор: «Шпаков, выйдите, ваше место у станка.» А дальше началась нормальная жизнь, разная.

После нархоза, журналов, которые Шпаков возил на «запорожце», он ушел на вольные хлеба, взял у госпредприятия в аренду грузовик и стал, как сегодня говорят, предлагать услуги по перевозке—надо было семью кормить.

Транспортные кооперативы только еще создавались, грузового транспорта в личном пользовании еще ни у кого не было. А те, кто и умудрялся перевозить большие грузы, как правило, делали это, найдя время или лазейку в своей основной работе. Поэтому ГАЗ-53 Шпакова был в любое время вне конкуренции, и клиентов искать не приходилось.

— И где-то здесь, — считает Игорь Шпаков, — родилась идея газеты «Студия», Туда меня привлек Володя Кочетов, как человека якобы что-то понимающего в экономике. Ему обсчитать газету надо было для того, чтобы обосновать перед комитетом комсомола необходимость финансирования и создания молодежного центра. Помню, тогда был страшный дифицит газетной бумаги. Но благодаря тому, что я на «газике» обслуживал предприятия Читинской области, наладились неплохие связи на базах. Уже тогда начался развал, непонятно, какими были эти предприятия — то ли еще государственными, то ли уже частными. И вот благодаря связям, удавалось находить бумагу по разнарядке или по лимиту и за небольшие деньги ее покупать.

Сначала молодежный центр закупал бумагу для себя, потом появилась возможность ею торговать: повезло — взяли большую партию, и она вся была особо не нужна. Шла реализация и самой газеты «Студия».

Скоро «студийцы» уже сидели в кабинете и думали, как с пользой потратить заработанное. Этот опыт впоследствии очень пригодился.

ДЕНЬГИ ИЗ ВЕРМИШЕЛИ, ТУШЕНКИ, ГВОЗДЕЙ — ИЗ ВОЗДУХА

В это время в стране началась биржевая деятельность. В Иркутске открылась первая биржа —Азиатская. Многие коммерсанты поняли, что совсем необзательно стоять за прилавком и торговать мелочевкой. Наступало время новой торговли: по сути продавались связи. Существовали владельцы конкретных и нужных товаров, но поскольку в стране рухнули десятилетиями выстраиваемые отношения прозводитель-потребитель, продавцы не знали, куда пристроить свой товар. Поиском покупателей и занялись биржевики, делая на этот огромные прибыли.

— Сверхприбыли зарабатывались, — продолжает Игорь Шпаков, — только на разнице между государственной ценой запасов товаров, которые находились на разных складах госпредприятий, и их рыночной стоимостью. Тогда эти цены различались на несколько порядков. Мы, к примеру, занялись пилорамами, которые производились в Забайкалье в Петровском заводе.

У предприятия был выбор: либо поставлять эти пилорамы по тогда еще госразнарядкам непонятно на какие базы, непонятно по какой цене. Или продавать на свободном рынке. Мы же, имея доступ к информации о спросе и потребностях на рынке, знали, что пилорамы пользуются спросом. Нашли выход на завод и начали покупать их там, имея пусть не сверхприбыль, но опредленную норму прибыли. Это было выгодно и заводу. Смешно вспоминать, но огромным спросом пользовались тогда и обыкновенные гвозди. Все кому не лень, понакупали станки и делали гвозди, причем, непонятно из какого металла. Помню одну из сделок нашего общего знакомого, который, имея просто идею, в поисках денег взял на реализацию вермишель, нашел на нее покупателя, и очень хорошо заработал.

А одну из биржевых историй, за коей наши герои наблюдали непосредственно, можно легко заносить в экономические учебники в раздел под названием, как у этой рубрики нашего журнала—«Так это было».

На бирже выставили на продажу грузовик тушенки из Улан-Удэ — в то время при пустых прилавках очень хороший лот. Пошел активный процесс переговоров и поиска покупателя. Вскоре наступило время, когда посредники должны были осуществить сделку, то есть свести покупателя с продавцом. Местом проведения выбрали район улиц Чехова и Фурье.

В назначенный час у грузовика выстроилась целая колонна автомобилей посредников — более десятка (! — реальный факт), подтверждавшая долгий путь лота к покупателю. И вот по колонне пошла фраза: «Машина тушенки». Посредники в каждом автомобиле прикидывали свои проценты и передавали эстафетную палочку дальше. Вскоре, минут через пятнадцать, «цена вопроса» добралась до самого конечного покупателя — реального мужика с северов. Он отсчитал деньги. И пошло обратное движение: пачка купюр передавалась из машины в машину, и в каждой отсчитывали свои проценты.

Тем временем продавец с покупателем впервые встретились у грузовика, нервно курили, наблюдая на живом примере с собственными деньгами, что такое становление рыночных отношений. Когда деньги добрались до парня из Улан-Удэ, пачка похудела ровно в половину, а стороны, наверное, надолго усвоили этот урок капитализма.

А «студийцы», бывшие студенты, расширяя географию своей деятельности, отправились налаживать связи в Москву и за границу.

ВЕЛИКИЙ КИТАЙСКИЙ НАРОД НЕ ВОРУЕТ

Игорь АЛЕКСЕЕВ

Игорь Алексеев закончил политех по довольно востребованной специальности «электроприводчик» и мог бы трудиться на благо страны, ремонтируя огромные шаговые экскаваторы на Черемховском угольном разрезе. Но жизнь повернулась по-другому. Сейчас Алексеев директор предприятия «СибЭкоТранс».

— В отличие от меня, мой друг-однокурсник пошел по распределению, — рассказывает Алексеев. — Год на ТЭЦ-10 ремонтировал котлы. Потом я его забрал к себе. Получив в первый же месяц зарплату в 300 рублей, в два раза больше, чем на ТЭЦ, туда он решил больше не возвращаться.

Когда молодежный центр «Студия» перерос в многопрофильную фирму «Аксарт», Игорю Алексееву было поручено заняться Китаем. За освоение новых направлений тогда брались легко: сели, подумали куда ехать и за чем и — вперед.

Наобум, без знания языка полетели в Шеньян, нашли нужных людей и стали возить в Иркутск ткани и оргтехнику — контейнерами. В год случалось до тридцати поездок.

— В этом бизнесе с нами немало историй случалось, — вспоминает Игорь Алексеев. — Деньги-то по тем временам возили с собой большие — по несколько тысяч долларов. Однажды в бильярдной меня обворовали: все увели — все деньги на товар, обратный билет. Когда я сказал об этом хозяину заведения, он вызвал полицию. И первым, кого загребли, оказался я. Привезли в участок и говорят: «Вы клевещете на великий китайский народ. У нас не воруют». Позвонил знакомому китайцу, который тоже в органах работал и параллельно с нами делал бизнес. Приехал, поручился за меня. Тогда полицейские взялись за своих соотечественников, перетрясли весь квартал вокруг бильярдной и вернули мне все—и деньги, и билет. Тогда историй много случалось. Каждая поездка — какое-нибудь приключение. Время такое было...

ЗАРАБОТАТЬ — НЕ ГЛАВНОЕ, ГЛАВНОЕ — СОХРАНИТЬ

И еще один вопрос мы решили задать гостям нашего журнала, чтобы выяснить, чем по их мнению, ведение бизнеса в конце 80-х—начале 90-х отличалось от нынешнего времени.

— В нашем нынешнем бизнесе многое зависит от администрации города, — считает Игорь Алексеев. — Администрация сильно держит коммерсантов в узде, регулирует тарифы. Конечно, для города это хорошо. Но если на выборах власть в городе меняется, то меняются аппарат и структура. Соответственно и отношение к нам. Приходится все выстраивать заново.

В те годы от администрации ничего не зависело. Не было и конкуренции. Свободы было больше, и естественно прибыли. Но несмотря на большие обороты, тот бизнес был индивидуальным: многое зависело только от тебя. Заболел, к примеру, и дело встало. Поэтому со вмеменем у нас появилась идея перейти в более степенный бизнес.

— Каждый из нас тогда, тысячи и тысячи молодых ребят бросились в бизнес, думали, что это так легко, — рассуждает Эраст Бутаков. — Интересно было после эпохи социализма на своей шкуре ощутить то, что ты читал у Маркса в политэкономии. Да, кто-то обогатился первоначально. Но потом время расставило все на свои места: кто-то обанкротился и спился, а кто-то действительно стал бизнесменом. У одного получилось — значит, он был к этому расположен. У другого — нет, но попробовать не помешало. Зато сегодня это огромный опыт. Сегодняшний бизнес — он более регламентирован. Ужесточается контроль, правда, на мой взгляд, чересчур, как у нас это всегда бывает.

— Кто из нас думал, что будет бизнесменом? — ставит вопрос Руслан Муравьев. — В те годы многие стали просто что-то предпринимать. А почему бы нет? Что нам, студентам, было терять? Сейчас начиная какой-то новый проект, мы осторожничаем: «А вдруг не пойдет?» Хотя теперь в этом случае ничего страшного не произойдет. Но чем ты более стабилен, тем больше осторожничаешь. А тогда мы постоянно рисковали и не работали, а жизнь свою проживали на работе.

— Тогда практически любой бизнес был рентабельным, — продолжает мысль Руслана Владимир Кочетов. — Но ты мог легко заработать и также легко потерять. Мы несколько раз теряли деньги: проводили сложные сделки, нас кидали поставщики. Как-то распродали все пилорамы, разобрали ситец, вернули свои деньги. Но где-то завис один контейнер с тканями — наша чистая прибыль. Уже не надеялись, что его отгрузят. Когда же его все-таки отправили, мы посчитали этот товар в действующих ценах и поняли, что впервые мы стали миллионерами. Через три месяца, взяв кредит, мы на тех же тканях потеряли все, в первый раз обанкротились.

Тогда бизнес был похож на американские горки, и многих людей это ломало. Деньги зарабатывались очень легко, но мало у кого была возможность их удержать. Терялись они еще более легко. Сегодня все рационально, все предельно жестко. Бизнес стал настолько жестким, что даже я, имея определенный опыт, понимаю, что с нуля сейчас взять и начать практически невозможно. Это самое большое различие времен.

Владимир КОЧЕТОВ

— Да, тогда начинать было легче, — завершает нашу беседу Игорь Шпаков. — Было гораздо больше свободы, но не было жесткого контроля, жесткого налогового бремени. Отчетности требовалось гораздо меньше, был период, когда вообще ею не занимались. Не существовало контролирующих структур. Это был дикий рынок по сути своей.

Зато сейчас если нет опыта, используешь чужой. Количество информации огромное. Собрался, к примеру, открыть пиццерию—залез в интернет, нашел технологию. А если и не нашел, на форуме обязательно найдется человек, который популярно расскажет, как и с чего начинать. Сейчас нет того хаоса: где какое разрешение получать, кто завтра придет тебя проверять, чего они захотят? Какой закон более законен, а какой менее?

Знаю, что многие нынешние бизнесмены поднялись и состоялись благодаря тому, что имели преимущество на старте: доступ к материальным ценностям, к дешевому, практически бесплатному ресурсу, к власти, к акционированию предприятий, связи, в том числе и родственные, на госпредприятиях и базах, да и просто влиятельных пап-мам. Конечно, при условии, что они смогли все это сохранить и преумножить.

Но многие в те времена начинали новый бизнес, не имея за душой ничего. Так было легче. Хотя неизвестно, где бы мы были сейчас с нашей тогдашней энергией, желанием, стремлением, если бы в свои двадцать лет имели более выгодные стартовые позиции. Тогда для того, чтобы начать бизнес, нужно было немногое — достаточное количество энергии, определенный склад характера и хорошую, сплоченную команду. С таким набором можно осилить все.

Василий Потемкин

Фото: Константин Куликов

Василий Потемкин

"Капиталист", иркутский журнал для предпринимателей № 3 (19) Июнь - Июль 2007 года

• Число просмотров: 3323